Елена Цыплакова, 1974, СССР): «…семиклассник Сева Мухин по прозвищу Муха живет музыкой и учится играть на ударной установке. За это ему достаётся и от старшего брата – знаменитого баскетболиста, и от соседа-парикмахера. У Севы есть друг – Лёва «Батон» Булкин и очень сложные отношения с девочкой из класса – красавицей Ирой Федоровой…».
…Хочется смотреть этот фильм. Прошло несколько часов после просмотра, а купание в образах, эмоциях, разыгрывание игр «а если бы», продление историй дальше случившегося в фильме — осталось. Желание уединится, закрыть глаза и сплести свои прожитые чувства с чувствами из этого мира чужих грез…
Признак искусства. Настоящего.
. . .
Мы народ, который наплевательски относится к драгоценностям, которые сам же и создает. Если не оценил кто-то где-то там наш фильм, роман, песню, картину — значит и ну их. Сотворили и сотворили. У нас их много. Все не отреставрируешь, про все дифирамбы петь не будешь… Вот и смотрим мы, если смотрим, наши фильмы уже даже и 70-х в убогом качестве — видим тень того, что было — нет у нас для наших же сокровищ нашего кино желания, да и умения нет, придать им вид им подобающий, чтобы увидеть их во всём их чуде.
США, Европа, Азия — уже давно оцифровали в HD/4K и отреставрировали все свои мало-мальски заметные фильмы, а заодно и наши фильмы-лауреаты Канн-Венеций-Оскаров + наши фильмы-признанные-ими-мировыми-шедеврами…
Вот и фильмы навсегда не постаревшей Динары Асановой ждут своей очереди. Дай Бог, дождутся — дай Бог, ждут пленки — чтобы смогли мы увидеть её фильмы в том качестве, которого они заслуживают.
. . .
«Не болит голова у дятла» — длится всего час и пятнадцать минут, а как прожил половину лета в 1974. Ни одного пустого кадра, ни одного персонажа без своего характера и истории, даже второстепенного, даже мимолетного.
Каждый дом, подъезд, квартира, комната, каждая улица, набережная, мост, железнодорожный путь… пруд, балкон, чердак, лестничная клетка, скрипящие ворота, заброшенный сад — все говорит в фильме. На все хочется смотреть и быть там. Смотреть не только как нам, но главное — видеть всё глазами героев — тех, кто живет на экране и которые впустили к себе в души нас — мы видим их вселенную — их улицы, дома, комнаты, вещи… которые для них и есть их целый мир — и мы в него допущены гением авторов фильма…
Фильм не заканчивается после просмотра — он остается в тебе как почти-почти твоё воспоминание — это случилось с тобой и ты помнишь эту девочку, это мороженное, эту билетершу, этот дождь, этот бег, это опоздание навсегда… Это твоё прикосновение к безмерно важному, открытому тобой в музыке/тексте/картине/фильме и страх, что ты так и останешься навсегда отдельным от этого… Это твоё желание, чтобы тебе помогли и это твой протест, что кто-то покушается на твой шанс сделать что-то настоящие и твоё…
И фильм не оставляет только одну перспективу вживления в себя — без всякого усилия ты видишь мир и глазами главного героя, и его друга, и девочки и, даже, его учительницы, его отца, его соседа-скрипача и соседа-парикмахера… тебе открыты мысли, чувства, страхи и надежды каждого в отдельности и в их сплетениях…
Пронзающая острота истории первой Встречи и Расставания…
Высота трагедии неболтливого благородства дружбы…
Искреннее переживание ею влечения быть рядом с ним, любование собой в его глазах, первые шаги полуосознанных каприз-манипуляций и боль от понимания, что в чистоту отношений без твоего желания втекает взгляд других на него, на его семью, на вас вместе…
Обыденная горечь прожитой жизни тех, кто рядом; утешение их помощью другим… Бессильная злоба ненавидящего весь мир мелкого человечка, не получившего от жизни ничего из мечтавшегося…
Юность чувств. Важнейший суд над самим собой — «Что ты из себя представляешь?». И суд глазами других, который ты тоже разыгрываешь в себе сам и только сам — «Кем тебя ценят?»… Жгучесть влюбленности, непередаваемая никакими словами теплота нахождения рядом и невозможность быть вместе, завороженность и страх пробудившейся сексуальности.
Жизнь в полную силу. Жизнь, которая не знает, что это только начало — потому что все, что происходит — происходит здесь и сейчас, впервые и навсегда. Жизнь, у которой еще не было повторов, и она еще не попала в трясину пустоты слов о «типичности», «как у всех», «все через это проходили». Жизнь впервые и набело…
■ Конец вечности детства…
//«Когда я стану великаном» (Инна Туманян, 1979)
■ о Зове, тяжести Дара и (не)предательстве Себя…
//«Приходите завтра» (Евгений Ташков, 1962)
■ О тех, для кого чужая боль больнее…
//«Чучело» (Ролан Быков, 1983)
■ Зачем быть честным, если скоро умирать?…
//«Старики-разбойники» (Эльдар Рязанов, 1971)
■ Человеческое сердце — всегда больное сердце…
//«Нежность» (Эльёр Ишмухамедов, 1966)
■ "Сама себя не похвалишь, никто тебя не похвалит": о некоммуникабельности чувств и слов…
//«Смятение чувств» (Павел Арсенов, 1977)
■ О том, что дает силы жить…
//«Патерсон» (Джим Джармуш, 2016)
