«Фауст» Александра Сокурова должен был быть снят. Он был нужен. Кто-то должен заново выставлять перед человеком факт отвратительности зла — безобразие Дьявола — Нечистого.
Человечество раз за разом утешает себя сказками о прекрасном мире — настолько прекрасном мире, что и зло в нем привлекательно, что Сатана и после падения — красив, бесы — не хуже любых других созданий; что, теряя себя в похоти — человек изящен, уходя и возвращаясь с войн — солдаты бравы, упиваясь на пирушках — студенты милы и забавны. Именно так — в больших и малых грехах мы представляем себя пусть нехорошими, но уж точно привлекательными, уж точно такими, на которых можно смотреть без отвращения.
Как прекрасны Иварс Калныньш и Николай Кочегаров в ролях Фауста и Мефистофеля в «Маленьких трагедиях» Михаила Швейцера 1979 года. Сколь много других привлекающих взгляд картинок нарисовал себе человек, представляя Дьявола, бесов, злодеев, падших экс-добродетельных граждан; сколь неординарны и масштабны их плохие деяния, как особенно зло.
Только нет, не было и не будет ничего этого на самом деле — а будет мерзость. Если не на первом, то на втором шаге. Будет и была картинка «Фауста» Сокурова.
. . .
«Он был дьявольски красив», «она была дьявольски обольстительна» —стандартные фразы, расхожие штампы, в своей затертости выкинутые из оборота приличного общества еще сотню лет назад, но замененные на множество других подобных, так же, как написано/снято несчетное множество книг/фильмов, где в красоту прячется оправдание падения героя.
Но никакой красоты, что обручает человека со злом нет. А есть изначальная пустота в его душе и желание конечного существа заполучить в себя всё больше и больше, что заливает его глаза отравой неконтролируемой похоти.
И тогда похоть начинает смотреть на мир вместо человека и видеть только желанное, и не замечать ничего из того, что есть, ничего из мешающего… и вот она — «цель»; вот то, ради чего — можно «пойти на всё», «отдать всё»; вот оно — «прекрасное» во плоти.
«Похоть» — слово, что почти ушло из оборота людей, осталось только в старых книгах. Если и вспоминают его, то как приправу к описанию сексуального влечения. Но похоть может цеплять человека ко всему: к еде, к социальному статусу, к власти… Когда похоть — взгляд человека искажается — он исходит «слюной», его существо толкает только к одному, он видит то, чего нет — в половых органах, в подвергнутых тепловой обработке продуктах питания, в дежурных фразах приветствия, в подневольном исполнении бессмысленных приказов — он видит свой рай земной: прекрасное, завораживающее, обещающее счастье — он видит выход из своего сейчас так невыносимого состояния — он видит исполнение предназначения — он видит «Смысл».
Он очень хочет думать, что это «смысл» — ведь в этот момент его жизнь в бессмысленности им забылась. Почти забылась — где-то там в глубине он конечно на миг припомнит, что всё это чушь, что никакой это не Смысл, а так — утешение, заслонка от пустоты, но его тянет и он рад, что тянет — рад, что не он уже решает, а похоть — что он может избавиться от себя, может согласиться на то, чтобы стать тем, кого ведут, пусть даже жертвой — лишь бы снять с себя бремя своего существования — бремя свободы, бремя долга — неизвестно для него какого и неизвестно для него перед кем…
А когда он остывает в, всегда так неуловимо кратком, «удовлетворении» похоти, когда мы со стороны взглянем на всё это — как же мелко, банально, пошло то, к чему так он рвался, то, ради чего он забыл, предал себя. И как нестерпимо отвратительно, если в похоти он убивал не только себя, но и близких-других…
Толпы похотливых особей. Потерявших себя. Кружащих в бессмысленных водоворотах себе подобных. Толкающихся в ненужных никому проходах из ничего в никуда. Дышащих в затылок друг другу в очереди за ничем. Разжигающих похоть друг друга соучастием в тошных им самих делах.
Толпы всегда голодных людей. Лишь по виду приличных. Привычно одетых в так хорошо маскирующее их безобразие одежды.
Человечество научилось всегда маскироваться и делать минимально-полезное чтобы воспроизводить себя. Даже когда времена торжества зла длятся год за годом, когда столетия лишь горстки людей помнят о Добре и Правде. Горстки людей и дети.
Юные души — те, что так притягательны в своей истинной красоте. А потому зло как можно быстрее пытается взять их в оборот — в безумной попытке получить их силу, заполнить свою пустоту, убрать их с глаз.
Потому как зло — оно не метафизичное нечто, оно всего лишь люди, всего лишь конечные существа, которые тянут в себя, которым так тошно от своей ущербности, которым так тошно, что есть кто-то, кто щедр, кто дарит себя и в этом дарении счастлив.
. . .
Дьявол, Сатана, Мефистофель, …, черти и бесы — имена для тех, кого нет. Приделанные человеческие головы к ущербности человеческого существования, в мире, который человек пытается построить только из себя — из своей ограниченности, из своих уже испорченных внутренностей — из своей похоти, злобы, лени…
Мусор, который человек делает и несет в залог «дьяволу», принимается им с радостью. Потому как, что может быть лучше, чем многажды полученная выгода из одного и того же — человек потратил свою жизнь на мусор и в замен тоже хочет получить мусор, чтобы потом опять стараться и делать мусор, пытаясь вернуть назад потерянное.
Ах как смешна натура человеческая — то, что было у человека, чем он уже обладал — он будет ценить всё больше и больше, стоит только этого лишиться — ведь он вдруг ощущает, что лишился «части себя», а то, что эта часть — мусор, и что уж точно этот мусор к нему, в его естестве, не имеет никакого отношения — это так легко не увидеть… ведь похоть обладания очень сильна и способна разгораться всё сильнее и сильнее.
Богатства «дьявола» — обрывки, осколки, остатки, части — порванное, сломанное, исковерканное, искалеченное, испачканное, протухшее, воняющее — всё, в чем уже нет целостности, гармонии, красоты, закона, смысла, слова — Логоса.
Богатства «дьявола» — это и есть тело его, всегда всё выворачивающее наизнанку, всегда бесплодное — но что наращивается год от года, что наращивают люди, отдавая ему себя.
«Дьявол» всегда посюсторонен, он всегда в мире, он всегда немощен — и только человек, влекомый легкостью лжи делает его для себя всемогущим, ставит его над собой, боясь, что без этого он не получит того, что хочет здесь и сейчас —ведь человек в глубине души всегда знает, что хотеть «здесь и сейчас» — всегда ущербно, всегда обречено.
P.S.
Разгадка древнего вопроса: «как можно верить в Дьявола и не верить в Бога?» — очень проста.
«Дьявол» тварен, как и мир наш — они оба конечны и ограничены. «Дьявол» очень легко встраивается в любые посюсторонние “объяснения”, “желания”, “страхи”. Он очень легко встраивается в наш мир. Человеку, чтобы посадить его князем в своей душе не нужно ничего Сверх — нужно всего лишь размножить то, что есть — зациклить или продлить в линейную “бесконечность” возрастающую похоть — бежать “за” или “от” уже пережитого. «Дьявол» — претензия конечного вобрать в себя всё другое конечное; утвердить-сохранить себя и только себя за счет всего и всех других, что тождественно и разрушению всего во-вне, и неизбывному страданию неудовлетворенности внутри.
«Дьявол» — крутящееся в одном и том же время («Остановись мгновение…»), делающее вид, что оно и есть вечность; делающее вид, что Вечности не существует…
■ Пандемия. Европа. Чума. XIV век… Игра со смертью.
//«Седьмая печать» (Ингмар Бергман, 1957)
■ Ноша зла для доброго сердца…
//«Таксист» (Мартин Скорсезе, 1976)
■ Убей чужака, или Почему за океаном не появилась Русь…
//«Вальгалла – сага о викинге» (Николас Виндинг Рефн, 2009)
■ Цель достигнута. И ?…
//«Стыд» (Стив МакКуин, 2011) [18+]
■ Когда людоед целует своего ребенка на ночь — он оценивает каков ребенок на вкус? //«Бразилия» (Терри Гиллиам, 1985)
■ Зло не ходит по улицам под бой барабанов…
//«Четыреста ударов» (Франсуа Трюффо, 1959)
■ Лицо – маска, жизнь как у скота… – это реальный человек, а всё остальное лишь (само)обман и мечты?
//«Дорога» (Федерико Феллини,1954)
■ Жизнь на берегу у Ничто…
//«Манчестер у моря» (Кеннет Лонерган, 2016)
[избр.комментарии с zen.yandex.ru/kinokakpovod,4elovek-zritel.livejournal.com ]:
[комментарий 1]
«Вторая благородная истина» буддизма: желание — есть причина страдания ?
и, соответственно, и всё остальное: необходимость прекращения страдания, нирвана как распад личности в блаженстве и т.д. ?
Re: [комментарий 1]
Нет. Если говорить о религиозной маркировки, то озвученное в тексте — совсем не буддизм.
Речь ведь идет о “похоть”, т.е. о “плохом желании”, а не о всяком “желании”/“стремлении” etc.
Цель, способ достижение, самоосуществление желающего — все составляющие отношения человека и мира в его желании имеют значение.
Поэтому “похоть” — есть зло, а “любовь” («желание желаний любимого») нет…
+ “страдание” не есть зло, например, если это “сострадание”;
+ вос-принятие Бога как личности;
+ принятие сохранения человека (которого «любит Бог») как личности даже при вступлении его в мир Вечности;
etc.
— различия с буддизмом принципиальные.
Поэтому текст христианский.
[комментарий 2]
1) Т.е. только человек — источник зла?
2) Т.е. метафизической основы зла не существует (мир/ душа человека не есть “манихейская” арена борьбы добра со злом) ?
3) Т.е., судя по тексту, и концепция бл. Августина: «зло = отсутствие добра» также не принимается ?
Re: [комментарий 2]
Что ж, если говорить без полной строгости в терминах, то:
1)
Только для человека — существует зло как именно зло.
Для всего остального в мире (как его знает человек) — всё «просто случается».
Взрываются звезды, уничтожаются планетные системы, каждую секунды миллиарды живых существ пожирают друг друга…
Всё это просто есть. Всё это просто часть движение тел/частиц/энергий, составляющих Вселенную.
И лишь человек может в этом усмотреть зло. Лишь человек это может переживать как зло. Потому что человек осознает, что может быть иначе. Осознает, что некое событие могло произойти по-другому.
Только человек несет в своем уме, переживает в своих грёзах другие возможные варианты событий. Только человек может сравнивать свершающееся во Вселенной с образом Должного, что он знает как могущий быть.
Конечные объекты, вступающие во взаимодействия в конечных пространствах, пытающиеся использовать для своего развития/ втягивающие “в себя” конечные “ресурсы” — не могут не “деформировать” друг друга.
Но только человек (насколько мы это можем знать с достоверностью) имеет сознание воспринимать часть из таких “деформаций” как зло.
Да, в этом смысле, — если не будет человека, то не будет и зла, т.к. всё просто «пойдет своим чередом» в бессмысленном превращении тел/частиц/энергий друг в друга, пока всё не закончится «тепловой смертью Вселенной»/«Большим разрывом»/«Большим схлопыванием»/ зациклится в чередовании «Больших взрывов»…
Это если подходить с одного ракурса. С другого же ракурса:
человек знает только человека как могущего действовать свободно.
А раз мир состоит из непрерывно “деформирующих” друг друга объектов и часть этих “деформаций” человек знает как “зло”, и если только человек может избежать в своем свободном решении совершения/ позволения совершиться очередной “деформации”=“злу” и не делает этого — то он тем самым совершает зло в прямом и полном смысле этого слова.
3)
И именно в смысле всего выше сказанного концепция бл. Августина: «зло = отсутствие добра» — вполне находит своё подтверждение.
Человек знает себя как могущего действовать по-разному. Т.е. человек знает себя как могущего противостоять «течению событий» в «несовершенном физическом мире»/ в «падшем мире» — т.е. человек знает себя как могущего совершать “Добро”.
И если человек не совершает добро, то он либо позволяет совершиться злу, либо даже прямо его делает.
И именно поэтому: «зло — это отсутствие добра».
Если же вознестись в метафизические выси, то только Бог (только “концепция Бога”, если жонглировать гносеологизмами) как Всемогущий-Всезнающий-Всеблагой и Любящий Своё творение — может держать мир существующим и держать его таким, что в нем возможно добро, что человек знает Добро, и знает себя как могущего способствовать добру.
Соответственно, без Доброй Воли Бога — человек обречен страдать во зле (как конечное существо среди других конечных существ, имеющий в своих грёзах образы себя и мира, где он грезит себя и мир другим — лучшим)…
С Богом же — мир и человек имеют шанс делать добро/ быть в добре/ окончательно преобразиться в Совершенной Гармонии в Вечности…
2)
Отсюда, лишается всякого громкого метафизического флера “манихейские” построения о “добре” и “зле” как равных началах мира и т.д.
Если здесь и есть смысл что-то выстраивать, то что-то вроде «диалектики конечного-бесконечного»…
А вот то, что душа человека — это «арена борьбы добра и зла», в этом нет ничего громкого — это ежедневная реальность: только своим усилием человек способен менять «просто случающееся» в мире; и главные среди этих усилий — усилие предотвращать злое (ведь он видит, что нечто могущее случиться — зло, т.к. он знает, что может быть по-другому, нечто может случиться иначе, чтобы соответствовать знаемому им добру) и усилие целенаправленно совершать доброе…
[Oleg Gudkov] — Re: Re: [комментарий 2]
«Только для человека — существует зло как именно зло.
Для всего остального в мире (как его знает человек) — всё «просто случается».
Взрываются звезды, уничтожаются планетные системы, каждую секунды миллиарды живых существ пожирают друг друга… Всё это просто есть. Всё это просто часть движение тел/частиц/энергий, составляющих Вселенную.
И лишь человек может в этом усмотреть зло.»
Это в корне неверно. В падшем мире зло имманентно ему. Страдают не только люди, но и любые живые существа. Само время есть признак зла, а точнее небытия. В райском, т.е. духовном состоянии мироздания, времени нет. В этом клянется и Ангел в Апокалипсисе.
Если посмотреть глубже, противостояние добра и зла есть противостояние Бытия и небытия. В этом смысле нет никакого схлопывания вселенной, как не было никого Большого взрыва, т.к. изначально только Слово. Зло — есть отсутствие Бытия. (Как сказал Бог св. Катерине: Я тот, кто есть, ты же не та, кто есть.)
Иными словами, мы живем еще на распутье между Бытием и небытием, между чудом из чудес и его невозможностью, и сам человек не является чем-то сущим, но лишь возможностью его.
Достоевский говорил, что само бытие есть счастье. Так почему люди несчастливы? Очевидно по той причине, что еще не находятся в Бытии, но частично в небытии.
А про то, что дьявол это именно посюстороннее и только (т.е. уже совершившее выбор в сторону небытия), тут я полностью согласен.
В советском фильме «Вий» режиссер хотел, чтобы Вий был сотником, а упырями и вурдалаками — селяне (у Гоголя же — все бабы ведьмы, а те, что постарше, уж точно ведьмы). Но ему конечно не дали, а прислали Роу с бутафорией.
Re: [Oleg Gudkov] — Re: Re: [комментарий 2]
Отождествление дуальности “Бытие-небытие” с дуальностью “добро-зло” — морок гордыни человеческого разума. Путь гностицизма.
…
Бытие + небытие — это просто Мир (сотворенный мир). Мир “состоящий из” конечных сущностей, в котором обретаются отдельные души людей — мир, где мы (как разворачивающаяся возможность — как единство конечного и бесконечного) живем и находим силы в т.ч. для добра, любви и надежды на спасение.
Зло же имеет свой “смысл” как именно зло — именно потому, что оно “делается” (поступком, бездействием, внутренним принятием) не деланием добра.
“Несчастье” и даже “страдание” — не есть зло само по себе, ибо жизнь — не есть зло само по себе.
…
Отождествление “небытия самого по себе” / “времени самого по себе” со злом — означает отождествление всего существующего мира со злом.
Т.е. это простой ход гностиков: есть скрытое от нас первоначало, мир же создан злым демиургом; человек в его земном виде тоже создан злым демиургом и лишь избранные имеют тайное знание о выходе из злого мира, что позволит им спастись = раствориться в первоначале.
Гностицизм отвергает и любовь, с которой создавался и мир, и человек, и спасение жертвой Христа, и всегда сопровождается проповедью разделения людей по сортам (“гностики” / “психики” / “гилики”) и т.д.
,
Мало того, в вашей конструкции — демиургом, сотворившим весь злой мир, оказывается сам человек. Т.е. своим актом грехопадения, он превозмог всю божественную любовь. В вашей конструкции человек является творцом злого мира, который превозмогает в т.ч. событие спасения жертвой Христа (спасения, разворачивающееся в нашем мире и в нашем (человеческом) времени), не говоря уже о длящемся усилии Церкви (дарованной Христом людям для спасения, которую «врата адовы не одолеют»).
Говоря коротко: претензия ко всему сотворенному миру, что он есть зло — обычная человеческая гордыня.
[комментарий 3]
Одно культурологическое замечание: фразы «Он был дьявольски красив», «она была дьявольски обольстительна» — в значительной степени всего лишь эмоциональные восклицания, которые производны от самых распространенных ругательств тех времен.
«Дьявол!», «Черт», «Черт побери», «Проклятье!» («God Damn it») — восклицания (= ругательства), которые гораздо более были распространенны (в европейских странах, так вообще почти без альтернатив), как более-менее приемлемые, чем матерные слова, апеллирующие к половой/выделительной сфере человека.
Соответственно сейчас фраза «она дьявольски красива» в соотв. кругах звучит как «она ох…..льно красива» (прошу прощения за цитату, но что поделаешь — культурология)).
—
*Это замечание совсем не касается этических/метафизических тезисов статьи.
Re: [комментарий 3]
Замечание про восклицания справедливо лишь в очень малой степени.
Потому как гораздо более здесь существенно представление человека о возбуждающей внешности другого человека (что в обычном обороте для соотв. объекта соотв. пола и соотв. возраста и означает — “красоту”) как о некой властной инстанции, которая его “притягивает”, возбуждает желание, “путает” («бес попутал»).
Образ обольщения человека бесом/колдуньей etc., которые для обольщения принимают образ _неотразимой_ красавицы, во фразах типа «она дьявольски красива» гораздо более сильная смысловая инстанция, чем абстрактное эмоциональное ругательство.
+
Если продолжить размышление, то ведь и сейчас эмоциональные восклицания/ругательства не просто так сползли в половую сферу — тем самым человек манифестирует текущую инстанцию власти — “тело”/“биологию”/“законы природы”. Человек вновь снимает с себя ответственность и буквально указывает на то, что «не он виноват, а законы природы», так же как раньше он утешал себя что «не он виноват, а злые духи».
И, что характерно, почти исчезло отнесение “красивого” к “доброму” — “красивое” стало функцией от “биологии”: «красиво то, что имеет биологические преимущества/ то, что биологически целесообразно» и т.п.
И одновременно всё больше исчезает выделение “зла”/“злого” из рассмотрения мира: в мире, где всё больше детерминизма — всё меньше есть смысл у понятия “зла”.
Но зло-то творимое/попустительствуемое человеком никуда не исчезло.
Вот и получается — в “бесов” уже почти никто не верит, а к себе относить ответственность за зло человек стал не больше, чем раньше.
И прикрывает своё зло человек столь же старательно — меньше словами о его “привлекательности”, но зато больше словами о его “целесообразности” — что по своему смыслу вновь то же самое — снять с себя ответственность и оправдать зло как немерзость…
Re: Re: [комментарий 3]
«Ругательства как манифестация господствующего мировоззрения» — вполне себе тема для т.н. «современного философского дискурса» )
кроме же шуток, — действительно, чему еще делать более явным господствующую картину мира/ «метафизику» как не самым эмоционально нагруженным выражениям…
)
[комментарий 4]
Фильм, конечно, по всем признакам из разряда «большое искусство» и, уже первыми кадрами копания главного героя в трупе, — бьет и по глазам, и по желудку.
Отсюда сомнение: если зло это “отвратительное” — то ведь, что может быть отвратительнее и безобразнее, чем копание в органах трупа? А ведь эта процедура — это явно не зло, а ровно наоборот — да, вот такая она наука, вот такая она медицина, которая потом и делает добро, причем гораздо большее, чем любые гуманитарные умствования…
Re: [комментарий 4]
Отвратительное/безобразное в научных/медицинских процедурах может быть только для детского сознания.
В этом и есть один из посылов фильма: безобразны не медицинские процедуры — безобразно зло; отвратителен олицетворяющий это зло бес, к которому люди сами бегут на поклон и превращают свою и чужую жизнь в почти ад; творимое/попустительствуемое человеком зло — вот та мерзость, которая губит так редкую в нашем падшем мире красоту, доброту, непорочность…
И, да, Фауст копается в трупе не с целью «помочь людям» — он это делает уже скорее по заведенному ранее ритуалу — уже не веря ни во что — в очередной раз “доказывая” себе, что ничего ценного в человеке нет, что души нет, что смысла нет… что пора покупать цикуту…
(Любой мало-мальски грамотный человек с университетским образованием совершенно точно знал и в Средние века, и раньше, что искать душу во внутренностях тела — вещь абсурдная — это как современные аргументы против существования Бога: «в космос летали, Бога не видели»…)
Потому Фауст и так легко продает свою душу, и пускается за первой проявившейся в нем страстишкой за первой попавшейся девчушкой — что он давно уже ни во что и ни в кого не верит, он — в пустоте; а бес для него — не более, чем еще один, данный ему в ощущениях, причинный механизм, мерзость которого он стойко (“по-научному”) игнорирует, т.к. тот вроде как обещает реализовать пробудившееся желание…
И вот он отпускает себя в болтание в потоке зла — отвратительного и ничтожного зла… которое в результате, естественно, никуда его не привело, а обрекло на уже окончательное блуждание в пустом для него мире, в абсолютном одиночестве (что и есть в точности «путь в гордыне»).
Re: Re: [комментарий 4]
Вот был вполне грамотный человек — Рене Декарт, говорят — основатель философии нового времени, который фактически утверждал, что в теле человека есть “место души” — шишковидная железа — почему бы это место не вырезать из трупа и не изучить?
И это не говоря о разных более простых “ученых”, которые мыслили душу попроще — как нечто из “тонкой материи”, которую конечно трудно поймать, но вполне себе можно: ср. опыты чуть не уже 20 века, когда вполне себе дипломированные медики-физиологи взвешивали тело до и в момент смерти и потом обыватели чуть не всего мира повторяли их заверения, что тело становится легче на 21 грамм — это и есть отлетевшая душа. И т.д. и т.п.
Так что доктор Фауст вполне мог честно пытаться отыскать душу в кишках и другом ливере человека.
И это не говоря о возможности доказать очень полезный “отрицательный результат” (кот., как известно, тоже результат) — что ничего особенного в человеческом теле нет, следов души нет, а всё устроено так, что может работать само как заведенный “часовой механизм”, “система движения жидкостей и газов”, “нейрофизиологическая сеть обработки информации”…
А потом на основании подробно изученного устройства этого тела-механизма можно смело резать и лечить больных, но пока еще живых людей, не опасаясь что вмешательство в недоступные измерительным приборам области духа/души приведет к неконтролируемым последствиям = рассчитывая, что для вылечивания достаточно подлатать дефекты тела…
Re: Re: Re: [комментарий 4]
Если говорить о вообще ученых, которые пытались и пытаются разобраться в “устройстве человека”, чтобы лечить тело, то сказанное во многом справедливо.
Но дело в том, что именно в фильме — Фауст уже в том состоянии, когда это уже не про него — не просто так он приготовил для себя цикуту…
И в этом правда фильма: Фауст — это человек, который пропал, пойдя по гиблой дороге, по которой всё идут и идут многие другие.
Фауст решил, что к его самому главному — к нему самому — имеет отношение только то, что он сам может увидеть во вне себя/ “потрогать руками”/ “измерить”. Само своё существование он пытался оправдать и найти в нем смысл, только подкармливая свою машинку интеллекта опытами с вещами…
Заперев свою душу (свою человеческую самость/ своё здесь-и-теперь-существование-в-мире-среди-других) своей гордыней, он довел её до полной немощи, так что он сам себе стал не нужен.
В этом и есть главный ужас искателей “шишковидных желез”, “21 грамма” и прочих натуралистов, однозначно решающих “трудную проблему сознания”, — машинку человеческого тела/мозга они конечно разберут до винтика, но душу/смысл своего существования так и не найдут…
А кстати, Декарт, был совсем не из их числа — его “шишковидная железа”, как известно не более, чем метафора точки, где в теле человека должны пересекаться два мира — мир “res extensa” и мир “res cogitans ” — где страсти тела (которое, да, может функционировать и автономно) должны воспитываться волениями души (что только и может привести к истинному счастью).
Смысл же и опору своего существования Декарт выискивал на пути “радикального сомнения”, всматриваясь в мир и себя своим умом; и оказалось, что существующий мир невозможно помыслить без Бога и его любви.
.
[Nina Stanev]
заладил одно и бубнит — похоть, похоть. да от человеческой глупости и тупости гораздо больше бед. малые мозги — зло, а не то, что между ног.
Re: [Nina Stanev]
Nina, в данном тексте — «похоть» это ёмкое и осязаемое слово для плохого/эгоистичного/слепого/… желания, которое подминает под себя человека … и т.д. см. весь текст выше.
«Глупость» т.е. несовершенный ум — присущ всякому человеку, всякий человек — глуп, т.к. всякий человек ограничен только своим опытом и весьма посредственным (по мерке стоящих перед человеком задач) интеллектом.
НО, банальная ограниченность отдельно взятого человека становится глупостью-от-которой-все-беды ровно в тот момент, когда человек в своей гордыне забывает об этом. А забывает он об этом тогда, когда страстно желает чего-то и игнорирует при этом все ограничения (в т.ч свою ограниченность и тот факт, что он не один на свете кто что-то хочет) — т.е. когда человек находится во власти «похоти».
Re: [комментарий 1]
Нет. Если говорить о религиозной маркировки, то озвученное в тексте — совсем не буддизм.
Речь ведь идет о “похоть”, т.е. о “плохом желании”, а не о всяком “желании”/“стремлении” etc.
Цель, способ достижение, самоосуществление желающего — все составляющие отношения человека и мира в его желании имеют значение.
Поэтому “похоть” — есть зло, а “любовь” («желание желаний любимого») нет…
+ “страдание” не есть зло, например, если это “сострадание”;
+ вос-принятие Бога как личности;
+ принятие сохранения человека (которого «любит Бог») как личности даже при вступлении его в мир Вечности;
etc.
— различия с буддизмом принципиальные.
Поэтому текст христианский.
P.S.
[прочел почти через год после написания статьи:]
Иван Кудрявцев:
«Если просто вашу тетралогию объяснить человеку, который не знаком с ней, эта история — о [чем]?
Александр Сокуров:
«Всё есть в человеке, ничего нет за пределами человека. Вся ответственность в человеке, все беды в человеке. Нет никакого дьявола, все совершается руками человека. И люди должны обратить внимание, что нет той — нижней — границы (она ещё не определена), куда бы не мог пасть человек. Вот мы знаем, куда дьявол не может проникнуть. Условного говоря, мы знаем, что там — наверху. Но что там — внизу? Туда, так низко, только человек падает. Мы не знаем. Это предложение людям об этом подумать. Всё в их руках на самом деле.»
filmpro.ru/materials/16028