Шедевр признается таковым только тогда, когда люди видят в нем историю о себе. Людей может развлечь или ужаснуть история о чем-то редком и небывалом — о монстрах, об отклонениях, о сумасшествии — но возвращаться раз за разом они будут лишь к той истории, которая открывает им путь к пониманию себя и своей души, к пониманию мира, в котором они живут, и людей, которые их окружают…
«Трамвай “Желание”» снятый Элиа Казаном по пьесе Теннесси Уильямса — история о всех нас. Вся экзотичность места и времени, всё сгущение обстоятельств “чужих жизней” — лишь способ авторов повысить громкость музыки нашей жизни, обычно тихо отыгрываемой год за годом нашего существования — чтобы её услышали в себе даже те, кто делает вид, что все это не про них…
. . .
Бланш Дюбуа появилась на свет в уже обустроенном до неё и для неё мире. Она росла уверенная, что всё вокруг твердо и хорошо, что мир должен дать ей счастье.
Затем была “любовь”, которая осветила вокруг всё, кроме того, кого она любила и за кого вышла замуж, — “любовь”, оказавшаяся самовлюбленностью, отраженной от чувства так и не понятого ей человека. Она потребовала для себя от мужа всё и даже больше — и сломала его, растоптав его веру в неё и себя…
Так в её мире появилась первая прореха, которую потребовалось срочно залатать подходящей заплаткой из других “поклонников”.
Но можно ли сделать целым уже порванный кокон невинности — кокон, сотканный из уверенности, что «ты — это хорошо», что «твои желания обязаны приводить только к хорошему» ?…
А затем смерть пришла в её дом уже совсем по-свойски. Хрипы умирающих самых близких и дорогих — вот что, оказывается, ждало её в реальности хода времени, а вовсе не розовое счастье девичьих ожиданий.
Она осталась одна и не на кого было опереться… Она осталась одна и стала первой в той очереди к смерти, в которой от века стоит каждая человеческая семья…
И она опять побежала в объятья первых встречных — “первых встречных”, но людей — людей… ведь одной быть так невыносимо… Как легко забыться театром соблазнения, маскирующих одеяний, касаний кожи, тепла, рядом лежащего тела… Но каждый раз приходится всё дальше убегать в себя от реальности похоти, грубости, вони, пьяных излияний, грязных простыней, морщин… и презрения, презрения, презрения…
. . .
Бланш Дюбуа появляется в фильме с безумной надеждой спастись и отогреться рядом с последней близкой живой душой на свете, нелепая в своей ни от кого ничего не скрывающей маскировке.
Лишь любящий простит и “не заметит” этот маскарад — в надежде, что душа “актера” исцелится и он сможет снова стать сам собой навстречу миру…
Но тот, у кого душа слепа, — оттолкнет и добьет… Добьет юный слепец, который убоится смерти, что почувствует за шлейфом розовых платьев гостьи. Добьет, еще не зная, что, тем самым, он сам себя встроит в цепь обреченных на одинокую смерть самовлюбленных существ.
Она когда-то подтолкнула любящего её к самоубийству, спустя годы другой толкнул её в сумасшествие, чтобы этим шагом разрушить уже свою надежду на счастье иметь поддержку и тепло участия в своем бытии-к-смерти…
//«Дорога» (Феллини, 1954)
//«Последний киносеанс» (1971)
//«Забытые» (Л.Бунюэль, 1950)
■ Про семью как панцирь, что нас (не)сберегает…
//«Алиса здесь больше не живет» (Мартин Скорсезе, 1974)
■ Мы все – грезящие, мы все – блаженные…
//«Смерть коммивояжера» (Фолькер Шлендорф, 1985)
■ Лицо – маска, жизнь как у скота… – это реальный человек, а всё остальное лишь (само)обман и мечты? // «Дорога» (Федерико Феллини,1954)
■ Цель достигнута. И ?…
//«Стыд» (Стив МакКуин, 2011)
■ Последнее отчуждение…
//«Красная пустыня» (Микеланджело Антониони, 1964)
■ Сгинуть в чужой жизни. Спастись в красоте мира…
//«Профессия: Репортер» (Микеланджело Антониони, 1975)
■ Каждое новое поколение запутывается в одном и том же… Чем спасаемся мы?… // «Последний киносеанс» (Питер Богданович, 1971)
■ Самоотречение. О тех, кто спасают(ся)…
//«Аритмия» (Борис Хлебников, 2017)
■ Три дороги для одинокого человека: путь служение другим, путь свободы, путь надежды… // «Короткие встречи» (Кира Муратова, 1967)
